Желание сдохнуть
Oct. 3rd, 2011 09:15 amЧто характерно, никуда не девалось. Я бы сказала, что суицидит меня вовсю.
И ага день рождения добавил - настольько чужой и чуждой в компании вроде бы своих, близких друзей я себя оч давно не чувствовала. Ощущения - всё, жизнь кончена, писать незачем и не для кого и всё равно не услышат - вот книги, которые даром никому не сдались и песни, которые издохли, не успев родиться, и игры, которых больше не будет. То, что я делаю сейчас - я делаю в пустоту, как писала двадцать лет назад, девочкой. Но тогда у меня была надежда быть услышанной - когда-нить как-нить кем-нибудь. А сейчас у меня этой надежды нет. Собсно я держусь, чтобы оправдывать ожидания близких людей, нет человека, к которому бы захотелось тянуться, от которого я получала бы поддержку на нужном мне языке. Я насквозь пропиталась хронической болью, застарелым неблагополучием, едким как запах мочи от одежды бомжа. И единственное, что радует - и это пройдёт. В смысле с вероятностью, через этот этап проходят многие литераторы - и те, кто не спиваются и не ломаются, учатся с этим жить и писать дальше, как справедливо было замечено, для себя и для бога. Да, конечно, кому-то удается найти себе объекты для резонанса, но если не выйдет, надо писать и без них.
И жить надо. Депрессия кончится, я останусь.
Вотъ.
И ага день рождения добавил - настольько чужой и чуждой в компании вроде бы своих, близких друзей я себя оч давно не чувствовала. Ощущения - всё, жизнь кончена, писать незачем и не для кого и всё равно не услышат - вот книги, которые даром никому не сдались и песни, которые издохли, не успев родиться, и игры, которых больше не будет. То, что я делаю сейчас - я делаю в пустоту, как писала двадцать лет назад, девочкой. Но тогда у меня была надежда быть услышанной - когда-нить как-нить кем-нибудь. А сейчас у меня этой надежды нет. Собсно я держусь, чтобы оправдывать ожидания близких людей, нет человека, к которому бы захотелось тянуться, от которого я получала бы поддержку на нужном мне языке. Я насквозь пропиталась хронической болью, застарелым неблагополучием, едким как запах мочи от одежды бомжа. И единственное, что радует - и это пройдёт. В смысле с вероятностью, через этот этап проходят многие литераторы - и те, кто не спиваются и не ломаются, учатся с этим жить и писать дальше, как справедливо было замечено, для себя и для бога. Да, конечно, кому-то удается найти себе объекты для резонанса, но если не выйдет, надо писать и без них.
И жить надо. Депрессия кончится, я останусь.
Вотъ.